же машине, чтобы вахтер подумал, что эти двое как приехали, так и уехали. И никто бы их здесь не искал после…

Толя подождал еще. Пока совсем стемнеет, чтобы сидящий в будке пенсионер на ключах не заметил, кто за рулем восьмерки — как и то, что пассажирское сиденье вовсе пустует.

После закинул в машину штыковую лопату и выехал с территории. Попетляв проселком в противоположную от города сторону, он свернул в лес через пару километров.

Углубился в чащу. Дорогу стискивали заросли, вот она почти сузилась до тропы. По стальным бокам авто скрежетали ветви, но Рубилин не обращал ни на что внимания. Он двигался вперёд. будто ведомый чем-то незримым и вездесущим, или каким–то наваждением.

Наконец, машина уперлась в поваленное дерево. Все… Дальше дороги нет. Толя оглянулся. Нормально заехал — он кивнул сам себе, убедившись в этом.

Рубилин выбрался из машины и взялся за лопату. Сначала аккуратно снял слой дерна, подрезав края и низ. Свернув ковром, он убрал его в сторону. Затем стал вгрызаться в сырую землю. Дело оказалось непростое — будто в старой сказке из тех, что рассказывали в темноте, здесь было много толстенных корней. Деревья держались друг за друга и не пускали вглубь. Толя с остервенением рубил корни лопатой. Бил точно и умело, словно всю жизнь копал могилы.

В чаще заухала сова. Толя распрямился и оперся о лопату, чтобы отдышаться. Хорошо… Подумал он. Птица рядом, значит, никого из людей нет. Эх… Водички не взял. Облизнул пересохшие губы. С непривычки силы уходили быстро, вместе с потом, пропитавшим рубаху и ветровку.

Глубоко копать не стал… Найдут, так найдут. Никто на него никогда не подумает. Свалил тела в «братскую могилу» и забросал землей. Разровнял. Лишнюю землю раскидал по кустам, швыряя подальше и веером.

Потом раскатал ковер из дерна, закрыв заплатой перекопанную землю. Трава приживется. Он это знал. Не раз в детстве копал с ребятней землянки и маскировал их таким вот способом.

Теперь — машина. Он отогнал ее чуть в сторону. С разгона заехал в кусты, ломая заросли. Заглушил. Тщательно протер носовым платком в салоне и снаружи все, за что он мог хвататься руками.

Вылез, ключ от «восьмерки» положил в карман. Оглядел машину и подумал, что это вообще-то неплохая тачка. Надо бы завтра ее забрать и перепрятать до лучших времен. Вряд ли этот новый претендент на позицию авторитета в городе, Гоша Индия, заявит в милицию угон. Хотя, кто его знает… Исчезновение двух человек не пройдет незамеченным. С местными ментами Туз все разрулит, а вот с москвичами… Толя раздраженно поджал губы.

Этот Курсант постоянно сует нос не в свои делишки. Ха! И что за прозвище такое? Курсант! Сам майор давно, а его все Курсантом кличут. Ладно… Если надо, и до майора, и до Курсанта доберемся… От этой мысли Толя разулыбался. А потом вздохнул. Эх… Топать придется больше двух километров. Делать нечего, машину надо свою забрать от складов, да и в кабинете прибраться.

Он вернулся к складам, как мышь. Тенью перескочил через забор. Куртка зацепилась за что-то на бетонном гребне ограждения. Треснула. Черт! Хорошая была курточка, придется новую покупать.

Новую… Как же хочется всегда покупать новое… Но приходится не светить бабками и не показывать свои возможности. Эх… Настанут у нас когда-нибудь времена, когда богатый человек не будет считаться преступником? Наверное, нет… От таких мыслей Толе стало немного грустно.

Он прошмыгнул на свой склад, зашел в кабинет. Кровь на полу мерзко свернулась черно-рубиновыми сгустками. Казалась липкой и тягучей. Вот наступишь и увязнешь как в болоте. Нет… Бред, конечно. Но я давно увяз. По самое горло, назад пути нет…

Толя спрятал трофейный пистолет в сейф. Потом, вооружился ведром и тряпкой. Сначала собрал сгустки и стынущую кровь в ведро. Вылил все это в дырку уличного туалета. Затем особо тщательно вымыл пол несколько раз.

Через неполный час с удовлетворением оглядел творение своих рук. Линолеум как новенький. Даже отполировался кровью. Нет, рано успокаиваться. Нужна еще химическая обработка поверхности. Ведь замытые и невидимые следы крови можно обнаружить специальными реактивами. Нужно уничтожить следы окончательно.

Толя надел резиновые перчатки, плеснул хлорки в ведро и прошелся раствором по всей поверхности пола, особо старательно промывая щели возле плинтусов. Все… Хлорка разрушает органику. Теперь определить, что это кровь, невозможно. Толя тщательно вымыл ведро, прополоскал тряпку. Умылся сам и вышел на улицу.

На ночном небе рассыпались звезды. Теплый ветерок доносил запах леса с окраины города. Эх… — подумал Толя. Хорошо-то как… Жаль, эти двое не увидели такую прекрасную ночь. И больше вообще ничего не увидят. Хотя нет — не жаль…

Глава 21

Зазвонил телефон. Горохов поднял трубку.

— Слушаю… Да. Кто его спрашивает? — обмолвившись парой фраз с невидимым абонентом, следователь протянул мне трубку:

— Андрей Григорьевич, это тебя…

— Кто? — немного удивился я, за все время в Литейске на рабочий мне только пару раз звонили.

Шеф прикрыл рукой динамик и негромко проговорил:

— Не пойму, но голос знакомый, представиться он отказался. Сказал, что из химчистки. Ну, конечно, ага… Допытываться я не стал, сам спросишь аккуратно.

И Горохов многозначительно кивнул на телефонный аппарат, намекая, мол, прослушиваться может. Оно и понятно — если мы разворошили местный осиный улей, то всякого можно ожидать. В последнее время мы по телефону рабочему старались важные моменты вообще не обсуждать, на всякий пожарный.

— Да, — сказал я трубке.

— Андрей Григорьевич… — откликнулась та, и по голосу я сразу узнал Гошу. — Это из химчистки вас беспокоят. Ваш костюм готов, вы просили позвонить.

— Отлично, спасибо, — поддержал я игру Гоши. — Сегодня заберу. Примерно через полчасика буду.

— Да, ждем… За срочность, как и договаривались, придется доплатить по повышенному тарифу.

— Конечно, не вопрос, — и я положил трубку.

Мы договорились с Гошей не созваниваться по этому номеру. Никто в этом городе, кроме нашей группы, не должен знать о связи нового директора швейной фабрики с москвичами. Условились с другом, что если я ему срочно понадоблюсь, или случится что-то действительно важное, он позвонит мне на рабочий (из телефона-автомата, естественно, не из своего кабинета) и представится сотрудником химчистки.

В обозначенное время я был в парке Ленинской Славы. Направился прямиком к заранее обговоренному месту — аттракциону «Лодочки». Пожалуй, одними из самых популярных качелей в советских парках были эти легендарные лодочки.